Первая община в Анголе, насчитывающая более 200 человек, присоединилась к Южно-Африканской епархии Патриаршего экзархата Африки Русской Православной Церкви. Таинство Крещения и чин присоединения к Православию в канун Рождества совершил русский священник ангольского происхождения, клирик Екатеринодарской епархии Рафаил Да Консейсао.
Священник краснодарского храма святителя Спиридона Тримифунтского поделился с «Русским миром» тем, как он неожиданно для себя стал миссионером. Отец Рафаил рассказал, как проходили первые поездки в Африку, как он посетил свою историческую родину Анголу и о том, что побуждает жителей Африки искать истинное Православие среди других конфессий в условиях засилья сект и шаманских обрядов.
Путь к Православию
— Откуда люди в Анголе узнают о православии и почему пожелали перейти под омофор Московского Патриарха?
— Эта община перешла в Православие не на ровном месте. В Африке много разных конфессий и сект, и Ангола не исключение. Люди, руководствуясь своим религиозным чувством, ищут чего-то настоящего и нередко приходят к Православию. Община святого Георгия в Анголе, о которой мы говорим, выбрала православную традицию, но вместо канонической Церкви попала под влияние раскольников. Они и одевались как православные, и их богослужения внешне походили на православные, но вместе с тем они оставались неканонической общиной. Насколько я знаю, свой обряд они восприняли от украинских раскольников. На тот момент Ангольской общине не хватило образования, чтобы понять, что их обманывают. В Африке таких общин, которые находятся в заблуждении, немало.
Когда понимание пришло, община святого Георгия стала искать настоящего канонического Православия. От своих друзей в других странах, которые уже приняли Православие, их лидеры узнали о русских православных миссионерах. Так они связались с иереем Георгием Максимовым, председателем Миссионерского отдела Патриаршего экзархата Африки. Отец Георгий первым из наших священников приехал в эту общину в Анголе, чтобы начать с ними диалог и подготовить верующих к принятию в настоящую Церковь.
И переход не был мгновенным – это не допускается. Период подготовки продолжался более года – проводились встречи, огласительные беседы. Месяц в Анголе трудился миссионер Александр Люлька, а на Пасху в 2024 году приехал я.
В прошлом году состоялась встреча лидера общины святого Георгия Энтони (в Крещении он принял имя Серафим) с Патриаршим экзархом Африки митрополитом Зарайским Константином во время его архипастырского визита на континент. Владыка Константин принял решение о принятии общины в православие, что позднее благословил выполнить мне.
— Вы говорили верующим, что Вы по отцу анголец?
— Да, я говорил об этом. Но, знаете… Это я здесь, в России, выгляжу как африканец, а там я не выгляжу как африканец. Там я кажусь, скорее, европейцем, русским священником из России, у которого есть некоторые африканские черты. Когда я завершал чин принятия в православие, то сказал им, что теперь смело могу говорить: «Я ваш брат не только по крови, но и по духу». Для ангольцев, как мне говорили мои родственники, с которыми я общался, и вообще для африканцев кровное родство имеет гораздо большее значение, чем для европейцев. Чем, конечно, я не пренебрегал и упоминал об этом в проповедях, когда было уместно.
— Сколько человек Вы крестили?
— 5 января я крестил 27 человек, и тогда же более 200 были приняты в Православие. Среди них были бывшие раскольники, а также бывшие инославные христиане. По свидетельству Тони (Серафима), он смог оповестить всю общину и каждого, кто имеет к ней отношение. Таким образом, община собралась практически в полном составе. Все они очень ждали этого момента в течение длительного времени, выполняя все требования, необходимые для принятия их в Православие. Из опыта личного общения и из тех вопросов, которые были обращены ко мне на Пасху, могу сказать, что для них была дорога возможность стать православными. Я видел эту неподдельную радость от того, что это, наконец, произошло.
Периодически экзархат Африки собирает в Москве кандидатов для подготовки и рукоположения людей из местных африканских общин. Важная часть деятельности экзархата – опора на местных представителей. Это лидеры общин, уже готовых к переходу в Православие, и африканские студенты, проходящие обучение в нескольких духовных школах Русской Православной Церкви.
Приехав в Москву, они имеют возможность своими глазами увидеть Москву, Кремль и храмы со златоглавыми куполами, посетить православные богослужения, общаться с православными священниками и преподавателями. Судя по тому, что они говорят и пишут, полагаю, это глубоко касается их сердец.
С некоторыми членами общин, где мне довелось бывать, мы стараемся поддерживать контакты, и хотя по-прежнему есть языковой барьер, мы с Божией помощью его преодолеваем.
Вероятно, вернувшись домой, они расскажут членам своих общин о России, стране с величайшей религиозной культурой. И у многих африканцев будет возможность сравнить Православную Церковь и то, что они видели у себя раньше. Благодаря свидетельству своих собратьев теперь у них будет выбор.
— Как ангольцы вели себя во время Крещения? Ведь это для них в новинку.
— Они показывали, как для них это важно. Хотя и немного опасались погружаться в купель. Приходилось с ними очень бережно обращаться и все объяснять через переводчика. Но вместе с тем люди крестились с большим благоговением и радостью, благодарили на португальском языке. И продолжительность таинства крещения, чина присоединения к Православию и затем Литургии их не пугали. Они стойко и с усердием выполняли все.
Во мне эта служба оставила огромное позитивное впечатление. В большинстве своём это люди очень небогатые, но они взяли два комплекта одежды – один для погружения, другой – чтобы переодеться после этого и выглядеть соответствующе торжеству момента. Члены общины с большим почтением относятся к священству – это я помню еще по пасхальной службе 2024 года. Ангольцы очень внимательно слушают богослужение, внимают происходящему.
«Африка очень разная»
— Как Вы, краснодарский священник, стал участником работы экзархата в Африке?
— Надо сказать, что с момента воцерковления я занимался несколько другим направлением церковной миссии, а именно – молодежным служением. Это началось еще задолго до моего священства и диаконства, в 2005 году, когда я сам был молодым человеком. Я не планировал заниматься миссионерской деятельностью, выезжать куда-то. Хотя теперь наработанная инициативность и предприимчивость мне очень помогают при миссионерских поездках в Африку. Например, когда чего-то важного для дела нет, а добыть или организовать срочно нужно.
Произошло отчасти случайное, а для нас, верующих людей, промыслительное. Знакомый священник спросил, не хочу ли я поехать в Африку. Я ответил, что мне было бы это интересно, поскольку сам имею африканское происхождение – мой отец-анголец в советское время проходил здесь обучение как военный специалист.
Я согласился, и в начале 2023 года моими первыми африканскими странами были Кот-д’Ивуар и Бенин. К таким поездкам готовятся месяцами – читают книги, учат язык. А мне пришлось собраться за четыре дня, поскольку заболел священник, который должен был ехать. Я поговорил с домашними, со своим духовником, с церковным начальством. Все сказали: «поезжай». Позднее я также посетил Сенегал и Анголу. В Кот-д’Ивуаре и Анголе я побывал дважды.
— Какие задачи перед вами ставились?
— Моей основной задачей было посещение российских посольств и совершение Рождественских и Пасхальных служб, а также духовное окормление верующих и сочувствующих Православию людей. Русские люди очень хотели, оказавшись на чужбине, где вокруг ислам, протестантизм, католицизм или махровое язычество с жертвоприношениями, чего-то родного, своего. А что может быть более русским, чем православная служба на Рождество или на Пасху? Для многих это становится глотком свежего воздуха. Языковых сложностей почти не возникало. В посольстве мне выделяли сотрудника, который помогал в логистике и с переводом. Кроме того, язык любви и доброжелательности для всех народов звучит одинаково.
— Это была ваша первая поездка в Африку? Она Вас чем-то удивила?
— Да, до этого я никогда не бывал в Африке. По сути, мое служение позволило мне впервые посетить эту землю. Каких-то ожиданий у меня в первую поездку не было. Я не предвосхищал увиденного, и какого-то шока у меня не было.
Африка мне показалась очень разной. Страны очень отличаются друг от друга. Даже в одной стране ты видишь огромное расслоение людей: по социальному положению, финансовым возможностям, уровню образования, религиозной принадлежности. Страны были механически поделены европейскими державами без учета географических особенностей, мест проживания народов. И из-за этого в Африке до сих пор множество проблем и споров, которые нередко решаются военным путем.
Повторюсь, Африка разная. Она и прекрасная, и пугающая. И древняя, и молодая. Тут – хатки-мазанки или солома, а рядом – небоскребы из стекла и бетона. Сверкающие мегаполисы, а в них – улицы, превращенные в мусорные свалки. Дети, которые просят «копеечку», или люди, предлагающие помочь припарковаться за денежку, и те кто ее хочет отнять силой в переулке. Когда эти контрасты успокаиваются в голове, начинаешь видеть некоторое сходство с нашими 1990-ми или послевоенным временем. В нашей стране это тоже было. И становится понятно, что это не африканцы какие-то не такие – такова общая природа людей, которые в те или иные периоды развития общества пытаются выживать.
— А в религиозном отношении какой вы увидели Африку?
— Там очень много сект, тотальное засилье. Мы шли по улице, и мои сопровождающие говорили мне: «батюшка, посмотрите». Дверку приоткрывают, а там секта. Проповедник с микрофоном что-то харизматично вещает со сцены. Проходим 20 метров, на другой стороне улицы – протестантская община. Идешь дальше – католический храм, а дальше – мормоны, еще дальше – снова сектанты. Едем по трассе в другую провинцию, из окна внедорожника видим – группа людей обнимает баобабы в «священной роще». Есть и шаманы, которых я, слава Богу, не видел. Посмотрев на это, мне вспомнилось, что и у нас после распада СССР было такое нашествие западных конфессий, деструктивных сект, экстрасенсов, гадателей, когда к нам ломанулись все кому не лень. И обществу потребовалось провести большую работу, чтобы хоть отчасти это преодолеть и понять, что есть что.
«Господь молитвы слышит»
— Как Вы пришли к вере?
— Я получил светское образование, религиозных людей в моей семье не было. Хотя в детстве меня крестили, как многих. У нас дома в книжных шкафах были брошюрки и буклетики с фотографиями Исаакиевского собора, соборной площади Кремля, некоторых других знаковых мест. Кто-то из семьи ездил на экскурсии и привез. И когда я листал изображения этих шедевров мирового искусства, невольно в детстве через такие вещи проявлялось религиозное чувство. Впоследствии в возрасте 17 лет у меня был свой кризис, как часто бывает у подростков. Происходило переосмысление понятий: что такое дружба, что такое любовь, что такое правда и так далее. И размышляя об этом, я пришел в храм. Помолился и опытным путём понял, что Господь молитвы слышит, и не просто слышит, но и действует в нашей жизни.
— Возвращаясь к Вашей поездке в Анголу, это кажется очень красивой историей. Русский православный священник, имеющий ангольские корни, приезжает на землю предков и принимает в свою веру представителей народа, который может считать своим. Для вас это была особая миссия?
— Нужно быть суеверным человеком, чтобы верить в случайности. Пусть, действительно, история такая, что хоть фильм снимай, жизнь намного интереснее кино. Как верующий человек могу сказать, что здесь очевиден Божий промысл. Подобные вещи нельзя запланировать, просчитать, быть к ним готовым. Я радуюсь, что мы приняли общину в Православие. Радуюсь, что владыка Константин по рекомендации отца Георгия Максимова, узнавшего о моих ангольских корнях, доверил мне это дело. Я очень им признателен за это. Туда могли направить другого священника, но они посчитали, что для меня это будет важно.
Во время поездки, помимо исполнения моих поручений, мне также удалось найти своих родственников. Мой отец учился в Краснодарском высшем авиационном военном училище летчиков и как все военный специалист был отозван на родину, когда там началась война. И наша связь тогда с ним прервалась, теперь же мы снова общаемся. В Анголе я отслужил заупокойную службу возле мемориала советским русским воинам, которые тоже погибали в этой войне, оказавшись там в качестве специалистов.
Сейчас я понимаю, что хорошо, что все на этом пути произошло именно так и никак иначе. Я испытываю тихую радость. Смотрю на это, и мне интересно, что будет дальше, как дальнейшие события устроит Господь.
Беседовал Сергей Виноградов
