Монахиня Матрона, в миру — Абигейл Джепчирчир, дочь перешедшего в Русскую Православную Церковь из-за несогласия с признанием раскола на Украине кенийского священника Александрийского Патриархата, стала в январе 2023 года первой монахиней, принявшей постриг в Патриаршем Экзархате Африки. А в августе Патриарший Экзарх Африки митрополит Клинский Леонид рассказал о том, что в Кении в ближайшее время может быть основан первый православный монастырь — и что именно матушка Матрона, прошедшая практику в московском Богородице-Рождественском женском монастыре, может стать его игуменией.
В интервью РИА «Новости» она рассказала о том, какие задачи нужно будет решить для создания первого русского монастыря в Африке, как любят молиться русские и кенийцы, о своем пути к монашеской жизни и почему она почувствовала себя как дома в одной из древнейших обителей Москвы.
— Матушка Матрона, вы дочь священника. Как живется семьям священнослужителей в Кении?
– Спасибо вам за эту возможность. Сердечно благодарна владыке Леониду за его благословения. Я второй ребенок в семье, в которой 10 человек детей: пять девочек и пять мальчиков. Семейная жизнь кенийского священника очень и очень трудна. Большинство священников с трудом сводят концы с концами, обеспечивая свои семьи едой и одеждой. Образование детей также является большой проблемой. Однако стремление к духовной жизни и жизни монашеской вызвано не тем, что я искала какой-то более легкий путь. Напротив, я понимала, что этот путь еще более трудный, крестный, но если он со Христом — то он и радостный, и благодатный.
Что касается получения образования, то в моей жизни это произошло Божией милостью. Много раз я не могла продолжать учебу в школе, пока за нее не внесут оплату, и я понимала, что у отца нет денег. Но потом я оставалась какое-то время дома и возвращалась к учебе. Отец просил за меня директора, после чего мне разрешали остаться в школе. Иногда, когда меня отправляли домой, я пряталась в общежитии до вечера, а потом возвращалась на занятия.
Относительно трапезы, мы трудимся изо всех сил, чтобы на столе была еда. Как принято в моей семье, я благодарю Господа, прежде всего за то, что он дал нам терпеливую, трудолюбивую мать. Она вместе с нами ходила на ферму, когда заболел отец (он 12 лет страдал эпилепсией). Но большой семье этого не хватало из-за скудной земли, отсутствия гибридных семян, удобрений. Мы сами копали, сажали и пропалывали сорняки; иной раз мама могла обратиться за помощью к родственнику-конюху и попросить кукурузы, и ей давали. Бывало и так, что мой отец, хотя и был нездоров, шел работать водителем — и так мы добывали пропитание. Я воздаю славу Богу за то, что при всем этом мы никогда не ложились спать голодными, хотя еды и было немного. Если становилось хуже, мы шли и брали в магазине пончики в кредит — по одному маленькому пончику на человека. Сколь бы мало у нас ни было, мы привыкли делиться друг с другом, пока каждый не поест и не выпьет чаю, а потом идти спать.
Что касается одежды, то, по милости Божией, она была, хотя иногда и «многоцветная»: это значит, что если вещь разорвалась с одной стороны, то вы накладываете на нее заплатку, обычно — другого цвета. Отсюда и название — «много цветов», или «факелы» (это означает, что на одежде прорехи). В Кении мы используем эти две фразы для описания состояния изношенной одежды.
Жилищные условия у нас тоже оставляют желать лучшего. Относительно медикаментов, многие покупают лекарства без рецепта, потому что не могут позволить себе обратиться в больницу. Честно говоря, если вы спросите кого-нибудь, где он чувствуют боль, и этот человек скажет, что у него, например, болит нога, то он просто купит обезболивающие в аптеке — а со временем ситуация становится хронической.
— Когда и почему вы решили стать монахиней Русской Православной Церкви? Как отреагировали на это ваши родственники, друзья, соседи?
— Решение созрело к 2009 году, когда мне было 14 лет. В этот период времени здоровье моего отца было очень слабым, и с каждым днем оно ухудшалось. Мой отец заболел эпилепсией в 2000 году, и болезнь прогрессировала с каждым днем. Многие, кого мы знали — родственники, соседи, даже священники и прихожане — говорили, что он вряд ли выживет. Некоторые даже утверждали, что он умрет, так как его мать, моя бабушка, умерла от той же болезни (вечная ей память). И вот, будучи ребенком и слыша от людей подобные комментарии, я стала бояться. Некоторое время, когда у отца случались приступы, я оставалась рядом ухаживать за ним, и начинала нервничать, если ему становилось трудно дышать. В 2009 году, как обычно, я стояла у кровати моего отца и наблюдала за ним, и в тот момент я не слышала его дыхания. Я забеспокоилась и попыталась прислушаться к его сердцебиению, но не смогла, пыталась найти его пульс, но безуспешно. Тогда от всего сердца я помолилась Богу и сказала: «Если Ты исцелишь моего отца, тогда я сделаю для Тебя все, что угодно, в том числе стану монахиней». В то время я еще не знала, что монашество существует в Православной Церкви для женщин, но все равно молилась. И после этого я услышала, как отец тяжело дышит, что раньше случалось каждый раз после приступов.
Потребовались годы, прежде чем Господь исцелил его. Я даже почти забыла об этой своей молитве. В 2013 году мой брат проезжал мимо нашей школы и сообщил, что наш отец не болел в течение месяца, хотя в самый разгар болезни приступы могли случаться 24 часа. После этого я пришла домой и спросила своего отца, есть ли в Православной Церкви женское монашество. Он задал мне вопрос, почему я об этом спрашиваю, и я думаю, что он догадался, потому что позже он спросил меня, не хочу ли я стать монахиней. Что касается моей матери, то она узнала об этом раньше, и, слава Богу, они оба на это меня благословили.
Большинство моих друзей в колледже никогда мне не верили, и после моего пострига они были удивлены, потому что принимали это за шутку — раньше я часто шутила.
— Было ли у вас образование и профессия до прихода в монастырь? Чем вы занимались до прихода в Русскую Православную Церковь?
— Да, слава Богу, наш отец мечтал о том, чтобы каждый из его детей получил диплом и профессию. Я изучала диетологию и диетический менеджмент. Я лицензированный диетолог-технолог в Кении.
— Есть ли в Кении монастыри, и к каким конфессиям они принадлежат?
— В Кении есть как мужские, так и женские монастыри. Они принадлежат Римско-Католической Церкви. Я познакомилась с монахинями из этой Церкви, и даже некоторые из моих одноклассниц теперь монахини. Я любила Православие и то служение, которым занимался мой отец, ту жизнь, которой он учил нас. Когда он посоветовал мне быть терпеливой, не присоединяться к тому, что было доступно, я приняла это со смирением. Вот почему я сегодня здесь и благодарю Бога, моих родителей и моего духовного отца владыку Леонида за благословение на это.
— Пыталась ли Александрийская Церковь когда-либо создавать монастыри с коренными африканскими жителями? Увенчалось ли это успехом?
— Да, насколько я знаю, в Уганде есть женские монастыри для африканских монахинь — святой Екатерины в Кийинди (округ Буикве) и святой Марии Египетской в Вобулензи (округ Луверо). Официально последний был открыт не более двух лет назад. Я знаю, что в Александрии есть мужской монастырь, но я никогда не слышала и даже не знаю ни об одном африканском монахе в этом монастыре. В моей родной Кении православные монастыри и монашество — это всего лишь история. Фактически греческая иерархия не поддерживает это полностью. Православные монахини в западной Кении, с которыми я общалась, были и остаются гречанками по происхождению, а не коренными африканками.
В 2019 году я посетила одну из епархий Александрийской Православной Церкви. Они находились на завершающей стадии строительства женского монастыря. У них еще нет монахинь. До раскола я должна была пройти монашеское послушание, сначала речь шла о Кипре, но позже мне сообщили, что я пройду его в Уганде в Луверо.
С моей стороны произошла задержка. Сначала меня попросили закончить профессиональную подготовку до задержки, которая произошла из-за пандемии коронавируса. А потом Александрийская Церковь ушла в раскол. После раскола все изменилось, я верю, что все во всем этом есть Промысл Божий.
— Как долго вы пробыли в России, чему и где учились? Насколько отличается жизнь в России и Кении? Схож ли национальный характер у русских и кенийцев, русских и африканцев в целом?
— Я приехала сюда 19 ноября 2022 года, и уже почти 9 месяцев как я здесь. Я прохожу послушания в Богородице-Рождественском женском монастыре и изучила изготовление свечей, просфор, колокольный звон, церковное послушание — от уборки храма, облачения аналоев (подставка для возложения богослужебных книг или икон — ред.) в соответствии с уставными особенностями и чистки подсвечников до чтения Апостола (богослужебной книги в византийском обряде, в которой содержатся тексты Деяний и Посланий апостольских — ред.) во время Литургии и богослужебного устава, начиная с простой службы до бденной и Литургии. А также пение, изготовление четок, украшение пасхальных куличей — и, конечно же, ознакомилась с монастырским уставом и монашескими правилами, которым стараюсь следовать.
Если говорить о духовной жизни, то она здесь совсем иная. Церковь в России сохранила важную церковную традицию, в то время как в Кении мы утратили некоторые важные церковные традиции, которые мы надеемся восстановить в будущем, конечно, с благословения Господа. В Александрийской Церкви сидят на Литургии даже в самые важные ее моменты, женщины не покрывают головы в храме, люди все реже подходят к таинству Исповеди.
Что касается времен года, то в России четыре сезона в году, в то время как у нас только два — это либо сезон дождей, либо сухой сезон.
— Трудно ли было привыкнуть к жизни в монастыре в России? Какое из послушаний было более трудным, чему вы научились у русских монахинь?
— Честно говоря, никогда еще жизнь не становилась для меня трудной, благодаря Богу и помощи его Пречистой Матери, а также всей любви, проявленной ко мне сестрами этого монастыря. Конечно, это обычная повседневная борьба с самой собой. Но когда я впервые приехала в Богородице-Рождественский женский монастырь, я почувствовала себя как дома.
Бог велик, для меня никогда не было трудного послушания, Бог даровал мне помощь, и поэтому я никогда не испытывала больших трудностей. Благодаря руководству тех, кто думал обо мне, мне многое стало легче понимать.
Матушка и все монахини — смиренные заботливые люди, делающие все во славу Божию и, прежде всего, любящие. Я продолжаю учиться смирению, тому, как заботиться и любить друг друга, выполнять ежедневную работу послушания и делать все во Славу Божию.
— Что вас особенно тронуло в традициях русских монастырей? Что из этого вы определенно хотели бы привить монастырю, который, возможно, будет основан в Кении?
— Церковные службы, как вечерняя, так и утренняя, Литургия, Великий пост, участие в таинстве Покаяния, Пасха, крестные ходы, пение — лишь некоторые из многих переживаний, которые я не могу описать.
— Где и когда может быть основан первый монастырь в Кении?
— Каждое благоприятное место в Кении хорошо. Имеются два места, где есть верующие. Они, конечно же, есть и в городских поселках, и в деревнях, а также в более крупных сельских поселениях. Но двумя крупными городами, которые в настоящее время выступают за такого рода начинание, являются столица Найроби и Кисуму. Итак, для первого монастыря я бы посоветовала город Кисуму, рядом с ним или в его окрестностях. В этом месте он может служить трем странам: Уганде, Танзании (пока в этих странах не был основан монастырь) и, конечно же, Кении. Расстояние от Кисуму до Танзании составляет от 3 часов 35 минут до 4 часов на самолете. А перелет из Кисуму в Уганду занимает примерно 1 час 50 минут на самолете. Но, конечно, будет так, как владыка благословит, возможно, по совету других священнослужителей.
Что касается времени создания, то все зависит от благословения владыки и наличия финансовых средств.
— Какому святому, празднику, иконе он может быть посвящен?
— Возможно, Рождеству Пресвятой Богородицы, но, конечно, как благословит Его Высокопреосвященство митрополит Леонид.
— Что в первую очередь вам нужно сделать, чтобы это установить?
— Как благословит Господь. Думаю, прежде всего, нужен земельный участок для строительства Церкви, келий для монахинь, небольшая медицинская клиника, средства на строительство всего вышеперечисленного и сельскохозяйственные угодья для монастыря, чтобы выращивать продукты питания для себя. В Африке это будет немного сложно, так как здесь, в России, люди помогают Церкви, но там все наоборот: именно Церковь помогает людям. Они не могут содержать себя сами — как же им содержать Церковь!
Также необходимы священник или священнослужители, которые понимают, любят, готовы и знают монастырское богослужение.
— Как вы думаете, много ли в Кении людей, которые хотят стать монахами?
— Господь Иисус Христос призвал своих учеников, то же самое происходит и сегодня. Если получится показать афро-кенийцам монашескую жизнь действительно так, как я видела в монастыре Рождества Пресвятой Богородицы, они без колебаний примут призвание стать монахами. Все возможно с молитвой, Господь направит их в монастырь. Верю, что для того, чтобы стать монахом, необходимо услышать и принять монашеское призвание, утвердиться в нем, а все остальное приложится.
Среди римско-католических монахов есть и жители Кении, почему же кенийцам не стать православными монахами? То, в чем нашим людям было отказано, теперь мы сможем не только увидеть, но и испытать. Если это совершится, вижу в этом исполнение воли Божией.
— Что нужно изменить в русском монашеском уставе, исходя из особенностей Кении? Какие послушания, которых нет в монастырях России, могут быть введены?
— Конечно, на этот вопрос трудно ответить сразу. В каждой конкретной области устав имеет нюансы в рамках созданных жизненных систем, включающих вопросы образования, влияния, культуры, языка, питания, экономики и так далее.
Кения — теплая страна, а Россия — холодная, возможно, в сухой сезон понадобится шелк для одежды, а в сезон дождей будет немного холодновато, так что можно использовать и другие материалы. В монастыре, где я живу, есть все — от земледелия до кулинарии; может быть, в будущем что-нибудь из этого понадобится.
Некоторые из послушаний, которые могут быть введены в Кении — это использование профессиональных возможностей и способностей для служения верующим и обществу в целом. Например, в Римско-Католической Церкви есть церковные больницы, школы и колледжи, где служат монахини, имеющие профессиональные навыки и образование. Большинство медсестер в Кении известны на местном уровне как «сестры» из-за роли монахинь в медицинском обслуживании в Кении до обретения независимости.
— Смогут ли люди из разных племен ужиться в монастыре?
— В Кении насчитывается более 40 идентифицированных и зарегистрированных на международном уровне местных племен. Есть и другие вопросы, связанные с культурой. Но, учитывая, как обстоят дела в Римско-Католической Церкви, вопрос о монашестве должен решаться за пределами племенной линии. Это позволит представителям каждого племени почувствовать себя частью православного монашеского братства. На этот счет мой ответ — да. С Божией помощью, с молитвой, они это сделают. Ведь и Православная вера вообще не была принята в Кении единственным племенем: среди наших прихожан есть выходцы из разных племен.
— Как, по вашему мнению, присутствие монастырей и монахов влияет на общество? Что может привнести монастырь и традиции русского монашества в жизнь кенийцев?
— Большинство людей в Кении, как правило, не понимают православного монашества. Это воспринимается как нечто европейское. Православные традиции и практика могут быть хорошо изучены и сохранены благодаря наличию монастырей. Молодежь может из «первых рук», из примера монашествующих узнать о том, что такое монашеская жизнь и духовный рост. Такая практика будет сама по себе школой. Это очень поможет в практическом понимании духовной жизни, молитвы и мира Христова.
Там, где есть монастырь, царят мир и благодать, и это распространится на все, что его окружает, затрагивая жизни окружающих людей. Я люблю колокольный звон: когда звонят колокола, вы понимаете, что это призыв к службе, и я верю, что это также поможет приблизить людей к Церкви. Своим присутствием монастырь даст людям шанс приехать и испытать жизнь в монастыре. Таким образом, мало-помалу, с Божией помощью и молитвой, мы сможем создать сильную, любящую Христа общину.
— Что в русском Православии показалось особенно близким африканской душе?
— Для африканцев и особенно для моего племени нанди повиновение, послушание — это ежедневное призвание. Духовная чистота подчеркнута и строга. Этим хорошим ценностям уделяется особое внимание, поскольку я слышала, как пожилые люди жалуются на то, что каждый день они разрушаются среди молодого поколения. Русские консервативны в отношении унаследованной ими православной практики. И мое племя любит молиться молча, без особого внешнего выражения, без экзальтации — так же, как и русские.
— С какими русскими святыми вы чувствуете себя особенно духовно близко? Какие из них, по вашему мнению, могут найти отклик у кенийцев и африканцев в целом?
— Во-первых, у меня есть моя духовная покровительница, святая Матрона Московская. Она помогает всем, и я верю, что она также окажет помощь всей Африке, тому, кто обратится к ней за помощью.
Есть преподобный Сергий Радонежский — он был первым святым, к чьим святым мощам я приложилась, с тех пор он стал мне очень близким.
Есть святой Иоанн Кронштадтский, преподобный Серафим Саровский, священномученик Евгений Херсонесский, святитель Тихон, патриарх Московский, святитель Иларион (Троицкий), святитель Иоанн Шанхайский, который принял и распространял христианство в Шанхае и Сан-Франциско, и многие другие святые. Я молилась им всем во время моей последней поездки в Кению, и они очень помогли. Поэтому я верю, что все святые могут помочь нам, когда мы молимся им с просьбой о помощи, руководстве, мудрой защите, исцелении и многом другом.
И вообще я люблю всех святых и стараюсь со всеми сблизиться.
— Что является главной вещью или практикой, которую вы надеетесь привезти в Африку из России?
— Конечно, это монашество и православная практика духовной жизни. Помощью Божией, молитвами святых, надеюсь, что наши люди смогут понять истинную веру, спасение, покаяние, исповедь, катехизис, осмыслить духовную жизнь и все, что вращается вокруг духовной жизни.
— О каком будущем для Африки вы мечтаете, и как Русская Православная Церковь и Россия могут помочь осуществить эту мечту?
— Помочь через молитвы, духовную жизнь. Хотелось бы, чтобы вера была укреплена во всех уголках Африки. Распространение веры обогащает каждое ухо, способное слышать. Чтобы наш народ не погиб из-за недостатка духовных знаний.
Также, с духовной точки зрения, по возможности можно помочь строительством православно ориентированных школ, колледжей, университетов и богословских академий. Так возможно построить будущее и прочный фундамент для Церкви. Это поможет молодому поколению получить общее образование с прочной православной основой, и тогда в будущем мы сможем добиться того, чтобы верующие поддерживали Церковь вместо того, чтобы только полагаться на нее.
Ответить на этот вопрос поможет наша поговорка: вы не можете заставить голодных волов пахать, вместо того, чтобы пахать, они будут спать. Я думаю, что это также относится и к нашим христианам в Африке. Вы не можете проповедовать голодному человеку и ожидать, что он все поймет. В какой-то момент он начнет думать о том, что делать, чтобы раздобыть еду, идти ли чернорабочим или на ферму, чтобы его семья сегодня не голодала. И поэтому дневной заработок уходит на питание в течение нескольких дней, включая воскресенье — то есть, пожертвовать в Церковь нечего. Поэтому, распространяя информацию, мы не можем не учитывать такие вещи.
Необходимо и несколько небольших проектов, помогающих поддерживать местную Церковь. Таких, как изготовление свечей, или любых других предприятий, приносящих доход, для которых в данном случае им понадобится стартовый капитал.
Также необходимы воскресные школы для детей. Всегда поражаюсь и испытываю радость, когда вижу, как маленькие русские дети младше 5 лет хорошо осеняют себя крестным знамением, кланяются и прикладываются к иконе. Знаю, что с Божией помощью и мы достигнем этого, но для этого нам нужны также и средства массовой информации, чтобы передать духовные знания нашим младшим братьям и сестрам во Христе.
Все это, конечно, зависит от Божиего благословения и от того, как благословит владыка.
