В последние два года в семинарии России приехали две сотни студентов из Африки. Узнать о жизни будущих священников в Николо-Угрешскую духовную семинарию приехал корреспондент «Комсомольской правды» Андрей Абрамов.
В семинарской трапезной завтрак. Пахнет как в школьной столовой. Студенты рассаживаются за столы: наши парни трапезничают бок о бок с африканцами. Те лихо нарезают ложкой омлет квадратиками, разливают по граненым стаканам сладкий чай и мажут хлеб маслом.
На еду, как в армии, отводится строго определенное время: клевать носом и болтать за столом не принято. Следуют монастырской традиции: пока братия ест, один из послушников читает душеспасительную литературу. Сегодня к завтраку звучат труды греческого святителя Нектария Эгинского.
Об африканских семинаристах особо никто не знал, пока в начале сентября в Москве не прошел масштабный крестный ход. В его рядах и заметили темнокожих православных. Вместе с процессией те скандировали: «Мы русские — с нами Бог!»
— Как еще нас назвать, если не русские? Я в храме читаю записки с молитвой за русских, а на обед ем щи и оливье. Служу Богу согласно русской традиции, а не бурундийской. Даже ваш президент говорит: «Границы России нигде не заканчиваются». Конечно, русский я в духовном смысле. Физически я черный человек. И рад этому! Бог всех сотворил по своему образу и подобию.
Это мне на превосходном русском языке рассказывает 30-летний Роман. В миру — Эжиде Бихимана. Он единственный из семинаристов прибыл из Бурунди, небольшого государства на востоке Африки. У нас эту страну хорошо знают кофеманы.
— Имя мне дали при Крещении, я не выбирал. Позже по святцам стал искать, в честь какого именно Романа меня назвали (в Православии есть 17 святых с этим именем. — Ред.). Ближе всего к моему дню рождения оказался князь Роман Рязанский.
— Моя родная деревня Житаба находится неподалеку от озера Танганьика, второго по глубине после Байкала. Живет примерно две тысячи человек. Квартир нет, их вообще в Бурунди почти нет. Даже в столице большинство живут в домах. Но дома у нас… — Рома подбирает слова. — В общем, мой дом из кирпичей, а такого, как у вас, нет, — показывает семинарист на обои.
Рома — девятый ребенок в семье, всего у него 11 братьев и сестер.
— Мой папа и двое братьев уже отошли ко Господу, — серьезно говорит он. — Болезни, гражданская война…
Задаю грубовато-наивный вопрос: мол, во что верят в Бурунди? Сильно ли язычество? Собеседник обескураживает ответом:
— Язычества нет. Если кто и верит, то скрывается, такое осуждается. В моей деревне есть англикане, адвентисты, баптисты, католики.
Роман сам из католической семьи. Говорит, с детства мечтал стал падре, был регентом хора. Сомнение зародилось, когда учился в девятом классе (ему тогда было 19 лет).
— Нам говорили: Римская Церковь — единственная истинная, потому что основана апостолом. Остальные — ненастоящие, появились уже в наши дни. В учебнике истории я прочитал, что есть другая древняя христианская Церковь, основанная апостолами, — православная. Почему скрывали правду?! Я стал искать ответы…
В школе Ромы один из учителей исповедовал Православие. Через него парень узнал о вере больше и съездил на Литургию в единственный православный храм в бывшей столице Бурунди Бужумбуре.
— Это было на Пасху. Там я понял: Православие — истинное учение о Боге.
Выбор Ромы друзья-католики восприняли в штыки. Мать грустно заметила: «Ты взрослый, я не могу за тебя решать».
— Мы общаемся, правда, нечасто. В деревне плохо со связью. Чтобы ей поймать интернет, нужно идти долго-долго туда, где есть сигнал.
В Православие Роман пришел, когда приходы находились еще в ведомстве Александрийского Патриархата. Молодой человек неоднократно просился принять его в греческие семинарии. Но постоянно находились причины для отказа: то возраст не тот, то ковид грянул, то документов не хватает.
— Когда в Африку пришла Русская Православная Церковь, я удивился. Русское Православие? Почему у них календарь свой? Рождество не в декабре, а в январе отмечают! Язык у них свой, церковнославянский… Удивительно! Я стал снова разбираться и понял — это такая же каноническая Православная Церковь. Даже еще более строгая, чем греческая.
Когда многие приходы Африки перешли под патронаж Русской Православной Церкви, уже наши батюшки благословили Романа на обучение.
— В России такие храмы хорошие, все новое. А еще на службе стоят, в греческой можно сидеть. И все крестятся на Литургии, в греческой тоже такого нет. Как нет и привычки исповедоваться. Здесь я удивился: люди каждое воскресенье идут каяться. Это так сильно!
Между собой африканские семинаристы из разных стран говорят на русском. Если кто не знает, то могут общаться на суахили (на Черном континенте его знают более 100 млн человек), французском или английском.
В Николо-Угрешской семинарии учатся два курса африканцев. Так получилось, что те, что постарше, как и Рома, набрались из небогатых семей. А первокурсники, напротив, из более состоятельных, но, что интересно, православных семей. После обучения все вернутся домой — в идеале должны пройти рукоположение в сан и начать служить. Хотя в жизни бывает всякое: не каждый семинарист по итогу становится священником.
Любимый момент Ромы в Евангелии — притча о мытаре и фарисее. Оба пришли помолиться в храм. Фарисей благодарил Господа за то, что он «не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи». Второй скромно просил Бога смилостивиться над ним. Христос заключает: возвышающий себя унижен будет, а унижающий себя возвысится.
— Притча учит нас смирению, знать свои грехи и не показывать в миру, что мы лучше других. Вы спрашивали, что самое сложное для меня в семинарии. Предметы простые. Самое сложное — смиряться. Я тут один из самых взрослых студентов, остальные молодые. А молодежь… ну сами знаете, не всегда тягу к знаниям проявляет. А еще я дома никогда не делал уборку и не чистил картошку. У нас это женский труд. А здесь, в семинарии, надо этим заниматься.
Фото: Андрей Абрамов, корреспондент «КП»
